|| in memoriam

вчера хотела написать много и насыщенно про Троицкий мост в дымке, про его глаза и улыбку, про любимые руки, про Петроградку, прекрасную и волшебную, про Шостаковича, который преследовал нас по всему маршруту, про стену столетий, рекордное количество мемориальных досок, про солнце, про то, как мы не могли отпустить друг друга, про то, как я шептала ему на ухо, что мне не хватает слов, но... чем больше я умолчу — тем больше останется во мне

@темы: кот, на память, счастливое, город, enamourment

---

|| thymus cilicicus

дома тепло пахнет чабрецом и апельсиновыми кексами, и спать после работы так сладко и мягко! мы открыли окна и смотрим, как летают чайки, и где-то далеко за рощей стучат по рельсам поезда, и, если закрыть глаза, то можно представить, и ночью снова будет ветер с моря

@темы: весна, будни

---

|| между двух стульев

«не злитесь. злоба не воробей: выпустишь — не поймаешь»

@темы: книги, на память, слова

---

|| десять минут, которые потрясли меня

вообще мне действительно пора перестать удивляться, например тому, что улицы в этом городе называют в честь таких веселых наркоманов и отменных вралей как Павел Дыбенко, и дамы Коллонтай, почти в два раза старше его, но любившей «своего матросика» и писавшей за него домашние задания для академии... так и представляю: Одесса, по-пелевински полные кокаина и водки стаканы, и разудалый Пашенька, по пьяни или от скуки стреляющий по белым!

на самом деле я просто удивилась улице Джона Рида

@темы: люди, город, интересное

---

|| light my fire

ах, какие мы в моем сне делали прекрасные снимки! и, видимо как мечта фотографа-дилетанта, был в его руках маленький фотоаппарат, подозрительно похожий на пинхол и мою советскую лупу для просмотра пленки — чудесная вещь, в которой совсем ничего настраивать не надо; снимали, конечно, не на цифру...

еще за каким-то делом пил, ел и всячески развлекался Джим Моррисон (ох уж мне этот кот с ночными разговорами о выступлениях)

мои аппараты заряжены пленкой и настойчиво посылают внушение: возьми нас и иди снимай, тунеядец!

@темы: кот, веселое, сны

---

|| mar adentro

стоит заснуть с мыслями о заливе, как получаются сны с деревянным домиком у невидимого, но слышимого моря, пахнет солью, в доме приятно скрипят ставни и стены, много людей (друзей и не очень) ходят по комнатам, летают тюлевые занавеси, и какой-то белый порошок, возможно, та же соль, нещадно щиплет кожу.
потом кричащие улицы приморского города с высокими деревьями и низкими домами (что это? Одесса?), можно одеться в теплый солнечный воздух и надо куда-то ехать.

нет, не увозите меня отсюда! пока не поздно, а если поздно, то сразу темные сырые переулки гранитных стен, пахнет, и нет возможности вернуться. эти низкие потолки, и человек, который ждет меня где-то, но которого я никак не могу найти

@темы: сны

---

|| и тот, кто услышит голос ее, забудет о жизни и душа его выйдет на небо

теперь по утрам солнце такое болезненно золотое, яркое, со вкусом лимона
где-то глубоко бухает и возмущается сердце, но я отвлекаю себя
погружаю сознание в мир Индрика, Сирин, Алконост и Гамаюна, чтобы летом
когда мы поедем бродить по соловецким лабиринтам и фотографировать нерп
у меня было что рассказать на ночь, на ушко, тихо и засыпая и
прислушиваясь, как вокруг ворочается и курлычет холодное Белое море

бояться больше нечего, кроме одного
жизнь не вечна, но иначе происходит всегда внезапно
и бьет со всей силы мокрой рыболовецкой сетью по лицу
чтобы ты понял раз и навсегда

@темы: мысли вслух, сказка, планы

---

|| положение вещей и меня

у меня была прабабушка — жила и училась в Одессе на корабельного штурмана и была бы им, если бы не война и не концлагерь
у меня есть дедушка, он шахтер в далеком городе Инта, он уже давно в пенсионном возрасте, но до сих пор уходит работать в смену
и если бы мой другой дед, не многоуважаемый и не известный мне Валерий, не бросил моего отца и бабушку, в честь которой меня назвали, то была бы я не Синицина, а вовсе даже Ручко́, такой вот ужас

это простые люди, но какие
и я, наверно, как итог — полный вырожденец
что я сделала в этой жизни? а сделаю ли?

«эти умники все такие глупые, не с кем мне поговорить... <...> и кто я, зачем я, неизвестно...»

@темы: я, удушье, семейное

---

|| мое вам апчхи

только с котом можно хихикать в доме книги над фотографиями Шостаковича с поросятами, вот это милость!

@настроение: чихающее

@темы: кот, веселое, enamourment

---

|| ночное

себе на память:

Александр Блок — «Ночная фиалка»

Миновали случайные дни
И равнодушные ночи,
И, однако, памятно мне
То, что хочу рассказать вам,
То, что случилось во сне...

Миновали случайные дни
И равнодушные ночи,
И, однако, памятно мне
То, что хочу рассказать вам,
То, что случилось во сне.

Город вечерний остался за мною.
Дождь начинал моросить.
Далеко, у самого края,
Там, где небо, устав прикрывать
Поступки и мысли сограждан моих,
Упало в болото,—
Там краснела полоска зари.

Город покинув,
Я медленно шел по уклону
Малозастроенной улицы,
И, кажется, друг мой со мной.
Но если и шел он,
То молчал всю дорогу.
Я ли просил помолчать,
Или сам он был грустно настроен,
Только, друг другу чужие,
Разное видели мы:
Он видел извощичьи дрожки,
Где молодые и лысые франты
Обнимали раскрашенных женщин.

Также не были чужды ему
Девицы, смотревшие в окна
Сквозь желтые бархатцы...
Но всё посерело, померкло,
И зренье у спутника — также,
И, верно, другие желанья
Его одолели,
Когда он исчез за углом,
Нахлобучив картуз,
И оставил меня одного
(Чем я был несказанно доволен,
Ибо что же приятней на свете,
Чем утрата лучших друзей?).

Прохожих стало всё меньше.
Только тощие псы попадались навстречу,
Только пьяные бабы ругались вдали.
Над равниною мокрой торчали
Кочерыжки капусты, березки и вербы,
И пахло болотом.

И пока прояснялось сознанье,
Умолкали шаги, голоса,
Разговоры о тайнах различных религий,
И заботы о плате за строчку,—
Становилось ясней и ясней,
Что когда-то я был здесь и видел
Все, что вижу во сне,—наяву.

Опустилась дорога,
И не стало видно строений.
На болоте, от кочки до кочки,
Над стоячей и ржавой водой
Перекинуты мостики были,
И тропинка вилась
Сквозь лилово-зеленые сумерки
В сон, и в дрёму, и в лень,
Где внизу и вверху,
И над кочкою чахлой,
И под красной полоской зари,—
Затаил ожидание воздух
И как будто на страже стоял,
Ожидая расцвета
Нежной дочери струй
Водяных и воздушных.

И недаром всё было спокойно
И торжественной встречей полно:
Ведь никто не слыхал никогда
От родителей смертных,
От наставников школьных,
Да и в книгах никто не читал,
Что вблизи от столицы,
На болоте глухом и пустом,
В час фабричных гудков и журфиксов,
В час забвенья о зле и добре,
В час разгула родственных чувств
И развратно длинных бесед
О дурном состояньи желудка
И о новом совете министров,
В час презренья к лучшим из нас,
Кто, падений своих не скрывая,
Без стыда продает свое тело
И на пыльно-трескучих троттуарах
С наглой скромностью смотрит в глаза,—
Что в такой оскорбительный час
Всем доступны виденья.
Что такой же бродяга, как я,
Или, может быть, ты, кто читаешь
Эти строки, с любовью иль злобой,—
Может видеть лилово-зеленый
Безмятежный и чистый цветок,
Что зовется Ночною Фиалкой.

Так я знал про себя,
Проходя по болоту,
И увидел сквозь сетку дождя
Небольшую избушку.
Сам не зная, куда я забрел,
Приоткрыл я тяжелую дверь
И смущенно встал на пороге.
В длинной, низкой избе по стенам
Неуклюжие лавки стояли.
На одной — перед длинным столом —
Молчаливо сидела за пряжей,
Опустив над работой пробор,
Некрасивая девушка
С неприметным лицом.
Я не знаю, была ли она
Молода иль стара,
И какого цвета волосы были,
И какие черты и глаза.
Знаю только, что тихую пряжу пряла,
И потом, отрываясь от пряжи,
Долго, долго сидела, не глядя,
Без забот и без дум.
И еще я, наверное, знаю,
Что когда-то уж видел ее,
И была она, может быть, краше
И, пожалуй, стройней и моложе,
И, быть может, грустили когда-то,
Припадая к подножьям ее,
Короли в сединах голубых.

И запомнилось мне,
Что в избе этой низкой
Веял сладкий дурман,
Оттого, что болотная дрёма
За плечами моими текла,
Оттого, что пронизан был воздух
Зацветаньем Фиалки Ночной,
Оттого, что на праздник вечерний
Я не в брачной одежде пришел.
Был я нищий бродяга,
Посетитель ночных ресторанов,
А в избе собрались короли;
Но запомнилось ясно,
Что когда-то я был в их кругу
И устами касался их чаши
Где-то в скалах, на фьордах,
Где уж нет ни морей, ни земли,
Только в сумерках снежных
Чуть блестят золотые венцы
Скандинавских владык.
Было тяжко опять приступить
К исполненью сурового долга,
К поклоненью забытым венцам,
Но они дожидались,
И, грустя, засмеялась душа
Запоздалому их ожиданью.

Обходил я избу,
Руки жал я товарищам прежним,
Но они не узнали меня.
Наконец, за огромною бочкой
(Верно, с пивом), на узкой скамье
Я заметил сидящих
Старика и старуху.
И глаза различили венцы,
Потускневшие в воздухе ржавом,
На зеленых и древних кудрях.
Здесь сидели веками они,
Дожидаясь привычных поклонов,
Чуть кивая пришельцам в ответ.
Обойдя всех сидевших на лавках,
Я отвесил поклон королям,
И по старым, глубоким морщинам
Пробежала усталая тень;
И привычно торжественным жестом
Короли мне велели остаться.
И тогда, обернувшись,
Я увидел последнюю лавку
В самом темном углу.

Там, на лавке неровной и шаткой,
Неподвижно сидел человек,
Опершись на колени локтями,
Подпирая руками лицо.
Было видно, что он, не старея,
Не меняясь, и думая думу одну,
Прогрустил здесь века,
Так что члены одеревенели,
И теперь, обреченный, сидит
За одною и тою же думой
И за тою же кружкой пивной,
Что стоит рядом с ним на скамейке.
И когда я к нему подошел,
Он не поднял лица, не ответил
На поклон, и не двинул рукой.
Только понял я, тихо вглядевшись
В глубину его тусклых очей,
Что и мне, как ему, суждено
Здесь сидеть — у недопитой кружки,
В самом темном углу.
Суждена мне такая же дума,
Так же руки мне надо сложить,
Так же тусклые очи направить
В дальний угол избы,
Где сидит под мерцающим светом,
За дремотой четы королевской,
За уснувшей дружиной,
За бесцельною пряжей —
Королевна забытой страны,
Что зовется Ночною Фиалкой.

Так сижу я в избе.
Рядом — кружка пивная
И печальный владелец ее.
Понемногу лицо его никнет,
Скоро тихо коснется колен,
Да и руки, не в силах согнуться,
Только брякнут костями,
Упадут и повиснут.
Этот нищий, как я,—в старину
Был, как я, благородного рода,
Стройным юношей, храбрым героем,
Обольстителем северных дев
И певцом скандинавских сказаний.
Вот обрывки одежды его:
Разноцветные полосы тканей,
Шитых золотом красным
И поблекших.

Дальше вижу дружину
На огромных скамьях:
Кто владеет в забвеньи
Рукоятью меча;
Кто, к щиту прислонясь,
Увязил долговязую шпору
Под скамьей;
Кто свой шлем уронил,—и у шлема,
На истлевшем полу,
Пробивается бледная травка,
Обреченная жить без весны
И дышать стариной бездыханной.

Дальше — чинно, у бочки пивной,
Восседают старик и старуха,
И на них догорают венцы,
Озаренные узкой полоской
Отдаленной зари.
И струятся зеленые кудри,
Обрамляя морщин глубину,
И глаза под навесом бровей
Огоньками болотными дремлют.

Дальше, дальше — беззвучно прядет,
И прядет, и прядет королевна,
Опустив над работой пробор.
Сладким сном одурманила нас,
Опоила нас зельем болотным,
Окружила нас сказкой ночной,
А сама всё цветет и цветет,
И болотами дышит Фиалка,
И беззвучная кружится прялка,
И прядет, и прядет, и прядет.

Цепенею, и сплю, и грущу,
И таю мою долгую думу,
И смотрю на полоску зари.
И проходят, быть может, мгновенья,
А быть может, — столетья.

Слышу, слышу сквозь сон
За стенами раскаты,
Отдаленные всплески,
Будто дальний прибой,
Будто голос из родины новой,
Будто чайки кричат,

Или стонут глухие сирены,
Или гонит играющий ветер
Корабли из веселой страны.
И нечаянно Радость приходит,
И далекая пена бушует,
Зацветают далёко огни.

Вот сосед мой склонился на кружку,
Тихо брякнули руки,
И приникла к скамье голова.
Вот рассыпался меч, дребезжа.
Щит упал. Из-под шлема
Побежала веселая мышка.
А старик и старуха на лавке
Прислонились тихонько друг к другу,
И над старыми их головами
Больше нет королевских венцов.

И сижу на болоте.
Над болотом цветет,
Не старея, не зная измены,
Мой лиловый цветок,
Что зову я — Ночною Фиалкой.

За болотом остался мой город,
Тот же вечер и та же заря.
И, наверное, друг мой, шатаясь,
Не однажды домой приходил
И ругался, меня проклиная,
И мертвецким сном засыпал.

Но столетья прошли,
И продумал я думу столетий.
Я у самого края земли,
Одинокий и мудрый, как дети.
Так же тих догорающий свод,
Тот же мир меня тягостный встретил.
Но Ночная Фиалка цветет,
И лиловый цветок ее светел.
И в зеленой ласкающей мгле
Слышу волн круговое движенье,
И больших кораблей приближенье,
Будто вести о новой земле.
Так заветная прялка прядет
Сон живой и мгновенный,
Что нечаянно Радость придет
И пребудет она совершенной.

И Ночная Фиалка цветет.

18 ноября 1905 — 6 мая 1906

@темы: на память, стихи, сны, enamourment

---

|| набоков

«Именно в один из таких дней раскрываюсь, как глаз, посреди города на крутой улице, сразу вбирая все: и прилавок с открытками, и витрину с распятиями, и объявление заезжего цирка, с углом, слизанным со стены, и совсем еще желтую апельсинную корку на старой, сизой панели, сохранившей там и сям, как сквозь сон, старинные следы мозаики. Я этот городок люблю; потому ли, что во впадине его названия мне слышится сахаристо-сырой запах мелкого, темного, самого мятого из цветов, и не в тон, хотя внятное, звучание Ялты; потому ли, что его сонная весна особенно умащивает душу, не знаю; но как я был рад очнуться в нем, и вот шлепать вверх, навстречу ручьям, без шапки, с мокрой головой, в макинтоше, надетом прямо на рубашку! <...> Боже мой, какое я ощущал растекающееся по всем жилам наслаждение, как все во мне благодарно отзывалось на шорохи, запахи этого серого дня, насыщенного весной, но в себе еще ее не чующего! Голова у меня была прозрачна после бессонной ночи; я все понимал: свист дрозда в миндальном саду за часовней, и мирную тесноту этих жилых развалин вместо домов, и далекое за вуалью воздуха, дух переводящее море, и ревнивый блеск взъерошенных бутылочных осколков по верху стены (за ней штукатурная гордость местного богатея), и объявление цирка, на эту стену наклеенное; пернатый индеец, на всем скаку выбросив лассо, окрутил невозможную зебру, а на тумбах, испещренных звездами, сидят одураченные слоны.»

«весна в Фиальте»

@темы: книги, люди, enamourment

---

|| мокро

Петербург очень хитрый город: он будет прикидываться медленным и неповоротливым, неподвластным течению времени, пока однажды, рассчитывая пройти через знакомую подворотню, вы не уткнетесь в кирпичную стену, или, чего недоброго, вообще попадете в таинственные и непроходимые коридоры, но это если повезет.
Петербург полон воды: реке вовсе не обязательно выходить из берегов, чтобы попасть к вам в ботинки или плюнуть за шиворот.
те, кто родился на этих берегах, искрятся на солнышке и особенно зелены и беспросветны в ненастные дни. надолго уехать такой петербуржец уже никуда не может, — не держится, растекается по чужим городам волшебная вода.
потому, наверно, здесь так долги и глубоки подземные коридоры, чтобы рыбы-жители не могли очнуться от своих задумчивых водяных сновидений.
в этом городе везде сны: под ногами, над головой, торчат из карманов и сушатся рядами на бельевых веревках, а в редкий погожий денек плавают акварельными облаками и цепляются за шпили. иногда такие сны могут попасть кому-нибудь в чай и ударить в голову, от того потом появляются «Невские проспекты», «Носы», «Преступления и наказания» и, возможно, очередной рассеяный с улицы Бассейной, но кто здесь ведет им счет?

@темы: сказка, люди, сны, наблюдения, город

---

|| сказка

она сластила зеленый чай, а он клал по две ложки соли и перца в каждое блюдо, и каждый раз, когда они решали поставить точку, почти сразу же дорисовывали ей хвостик, чтобы получилась запятая

все это очень инфантильно

@темы: кот, сказка, enamourment

---

|| успеть

снился сон о том, что картины Шагала (хотя во сне он начинался как-то на «М») — физическая проекция одного человека
еще зачем-то было нужно слово «трансцендентность»
и да, ожидание того стоило

все это было в ощущении гениальной и простой, лежащей под носом разгадки
как это может быть связано с тем, что на ночь я перечитала «Музыку» Набокова?

@темы: книги, сны

---

|| постпоездное

в Москве невозможно заблудиться и восхитительные сырники

@темы: путешествия, город

---

|| life could be dream

каждый, впрочем, об одном и том же

@темы: кот, enamourment, pic

---

|| no comment

обожемой, я действительно тень отца Гамлета

 

@темы: я, веселое

---

|| пастернак

...но в полночь смолкнут тварь и плоть,
заслышав слух весенний,
что только-только распогодь,
смерть можно будет побороть
усильем воскресенья

@темы: весна, стихи, enamourment

---

|| письма в будущее

когда-то давно я узнала о «Вояджере» и в один прекрасный день наткнулась на все это дело в википедии:

Золотая пластинка «Вояджера». На диске 115 слайдов, на которых собраны важнейшие научные данные, виды Земли, её материков, различные ландшафты, сцены из жизни животных и человека, их анатомическое строение и биохимическая структура, включая молекулу ДНК.

В двоичном коде сделаны необходимые разъяснения и указано местоположение Солнечной системы относительно 14 мощных пульсаров. В качестве «мерной линейки» указана сверхтонкая структура молекулы водорода (1420 МГц).

Кроме изображений на диске записаны и звуки: шёпот матери и плач ребёнка, голоса птиц и зверей, шум ветра и дождя, грохот вулканов и землетрясений, шуршание песка и океанский прибой.

Человеческая речь представлена на диске короткими приветствиями на 58 языках народов мира. По-русски сказано: «Здравствуйте, приветствую вас!». Особую главу послания составляют достижения мировой музыкальной культуры. На диске записаны произведения Баха, Моцарта, Бетховена, джазовые композиции Луи Армстронга, Чака Берри и народная музыка многих стран. (с)

но вообще-то я хотела рассказать о проекте KEO, о котором я случайно узнала из того же источника: суть в том, что год назад должен был состоятья запуск спутника с «письмами в будущее» от современных людей, этот проект организован при поддержке ЮНЕСКО и европейского космического агентства, предполагается, что спутник вернётся на землю через 50 тысяч лет и каждый житель мог оставить на сайте проекта или отправить по обычной почте послание на любом языке, которое будет взято в космос

на сайте организации я узнала, что у проекта новый deadline, так что, насколько я понимаю, У НАС ЕЩЕ ЕСТЬ ШАНС написать письмо тем, кто прочитает его через те самые 50 тысяч лет

send your message

@темы: link, люди, интересное

---

|| ужас

а вы знали, что олимпийского мишку съели крысы в подвалах нашего олимпийского комитета? «я думаю он сейчас там же где и Егорка Летов, Володька Высоцкий, Витька Цой»

@темы: грустное