sorry we're closed-minded
разучилась писать в дневник, потому что со мною происходит, да и есть ли смысл рассказывать про то, половину чего не объяснить, а другая половина выглядит как бессмысленное счастливое бормотание?
приболела на два дня и обнаружила, что дома есть соскучившийся кот, интернет, куча разной одежды и незавершенные дела, мама заехала понаблюдать мой тревожный лихорадочный сон, и услышала много загадочных фраз, которые мы никак и ни с чем не можем связать, поэтому я воображаю себя немножко принцессой Атех
в зеркало смотрю с удовольствием, кушаю вкусно и много, но, говорят, что я все еще истончаюсь; обнимаю и целую любимых мной людей, а они обнимают и целуют меня, держат за руки, ласково зовут по имени и утешают, когда я слишком устаю и, бывает, плачу от усталости, как дети (кое-кто, например, вручил запечатанный конверт с надписью «Юле, чтобы не грустила и не плакала», полностью забитый жвачкой Love is)
нашла на Марсовом поле второй в своей жизни четырехлистный клевер, пока рассказывала про первый, — просто гладила рукой газон, и он как-то сам оказался в ладошке, — снова не стала оставлять себе, и чудесный мой вьюноша сразу его съел (до сих пор сомневаюсь, что это правильная технология «работы» с клевером, но не расстраивать же его)
я не знаю, что еще рассказать, я вот уже была в Москве, каталась на здоровенном колесе обозрения (последний круг, пронзительный воздух и алый предгрозовой закат) и дружно со всеми вздыхала под куполом московского планетария, потому что настолько настоящие звезды, что хочется протянуть руку и почувствовать холодный жаржаржар, а нет, это термометр мне говорит, что 38,4, пойду еще посплю
приболела на два дня и обнаружила, что дома есть соскучившийся кот, интернет, куча разной одежды и незавершенные дела, мама заехала понаблюдать мой тревожный лихорадочный сон, и услышала много загадочных фраз, которые мы никак и ни с чем не можем связать, поэтому я воображаю себя немножко принцессой Атех
в зеркало смотрю с удовольствием, кушаю вкусно и много, но, говорят, что я все еще истончаюсь; обнимаю и целую любимых мной людей, а они обнимают и целуют меня, держат за руки, ласково зовут по имени и утешают, когда я слишком устаю и, бывает, плачу от усталости, как дети (кое-кто, например, вручил запечатанный конверт с надписью «Юле, чтобы не грустила и не плакала», полностью забитый жвачкой Love is)
нашла на Марсовом поле второй в своей жизни четырехлистный клевер, пока рассказывала про первый, — просто гладила рукой газон, и он как-то сам оказался в ладошке, — снова не стала оставлять себе, и чудесный мой вьюноша сразу его съел (до сих пор сомневаюсь, что это правильная технология «работы» с клевером, но не расстраивать же его)
я не знаю, что еще рассказать, я вот уже была в Москве, каталась на здоровенном колесе обозрения (последний круг, пронзительный воздух и алый предгрозовой закат) и дружно со всеми вздыхала под куполом московского планетария, потому что настолько настоящие звезды, что хочется протянуть руку и почувствовать холодный жаржаржар, а нет, это термометр мне говорит, что 38,4, пойду еще посплю